Архитектуру ХХ века, бытующую на территории современной России, принято называть Советской. Ныне ее часто репрезентуют, обобщая термином «Советский модернизм». Хотя такое обобщение, возможно, возникло из-за представления о формировании тенденций в русской архитектуре ХХ века под существенным давлением политики и идеологии. Впрочем, считается, что и все остальные сферы жизни и искусства в то время были сформированы в соответствии с проектами партии большевиков.
Однако корни модернизма, и его частных проявлений, таких как, например, Баухаус и Конструктивизм уходят еще в ХIX столетие, а до того в античность, или, скажем, в балканскую спонтанную средневековую архитектуру, этнические традиции градостроительства на Аравийском полуострове, Ближнем востоке, в Юго-Восточной Азии и средневековой Европе (каркасные фахферковые конструкции). В конце концов мотивы модернизма мы можем обнаружить в зодчестве Древнего Египта.
Модернизация общества, изменение способа мышления, лежащие в основе преобразований начала ХХ века лишь усилили желание современников данной эпохи докопаться до истины, сути пространства, линии, плоскости, точки и самой жизни, имеющей, по мнению авторов тех лет сугубо концептуальное начало, без которого, как известно «лишь мрак и угнетение, незнание и смерть». Потому сразу после Октябрьской революции архитектурные стили возникали как воплощение новых, во многом авангардных веяний, этакое переложение философской мысли в пространство формы. Для СССР это, разумеется, было вознесение на пьедестал пролетарского эстетического идеала. В основу философии конструктивизма в многом был положен принцип производственной или житейской (чем житейское хуже производства - оно есть делание потока самой жизни) необходимости. Творцы того времени решили, что «искусство ради искусства» - чрезмерная роскошь. Потому это направление искусства характеризуется достаточно экспрессивными формами при отсутствии какого-либо специального украшательства. Никаких метафор и вкраплений природных арнаментов, присущих все еще конкурировавшему тогда ар-деко. Никакой прихоливости и склонности к ностальгии. «Нет желаниям!» – вот основной посыл новоиспеченного модернизма. Люди, сродни роботам, занятым на производстве, здания сродни машинам. «Машины для жилья» - один из самых известных в то время тезисов. Сегодня уже не важно, что выдвинул его симпатизировавший конструктивистам Ле Корбюзье. Однако, несмотря на декларативный отказ от искусства ради искусства, архитекторы того времени сохраняли свойственное творческим людям стремление к прекрасному, а главное, к развлечению созерцающего эстетикой, возведя последнюю до неведомого до селе уровня концептуализации.
Новая пластика – сочетание объемов и форм: архитектор 20-х это уже совсем почти художник, а не просто подмастерье, стремящийся потрафить вкусу заказчика, ведь заказчик теперь глобален, он формирует внятные, хотя и утопические в сущности цели, а подобные стимулы беспрецедентны, так как никогда еще у общества не было цели, равно как никогда еще не было у художника таких возможностей эти цели обслуживать, делать осязаемыми, посредством своей монументальности. Потому даже в этих, с виду рубленных и простых формах можно было узреть совершенно новые, авангардные умопостроения, естественно ведущие человека к свободе, а иначе не и интересно. Игра должна стоить тех ресурсов, которые в нее вложены, а это сотни и миллионы жизней – шутка ли – тотальная модернизация. Во многом благодаря суперпластичному железобетону архитекторы того времени получили возможность творить монументальные и довольно массивные формы, стремящиеся в своей простоте к некому абсолюту и тотальности, все поглощающей и замыкающей весь жизненный цикл на саму себя. Архитектуру двадцатых годов можно сравнить с поэзией Маяковского, - такая же бескомпромиссная и монументальная.
Тем не менее частичный реванш был близок. Как и почему – мы не сможем сейчас дать хоть сколько-нибудь развернутого ответа – тема слишком глубока и необъятна. Существует версия, что явно-модернистские тенденции плохо воспринимались частью населения (а это всегда так) и для создания подлинной империи требовалось именно имперское, глубоко скрытое в бессознательном преклонение перед эстетикой явной животной силы, а символы этой силы отнюдь не находятся в поле абстрактных идей – они вполне конкретны – здания должны быть дорогими, должны выглядеть более традиционно, символизировать богатство и способность власть имущих гарантированно удерживать ее, то есть, собственно, власть в своих руках. Власть абсолютная – это всегда прихоть, это желание, маниакальная страсть и таковыми должны быть имперские здания нового времени.
Однако переход к т.н. сталинскому ампиру или неоклассицизму был постепенным и, собственно, ампира никакого зрителю так и не явил, вопреки сложившемуся мнению. Поэтому мы условимся рассматривать конструктивизм и постконстркутивизм (к которому большей частью и относятся пресловутый ампир и неоклассицизм) как единый процесс. Если для конструктивизма была характерна монументальность и идейная, если так можно выразиться, идеальная выдержанность, то мере развития обстоятельств, архитекторы исповедающие некое последствие - постконструктивизм постепенно отказываются от этих амбиций, сохраняя верность основному принципу – функциональности. Фактически, данный стиль можно считать советским, даже пролетарским вариантом Ар-деко. Как и любой стиль с приставкой «пост», постконструктивизм отталкивался от эстетических принципов материнского направления и даже в некоторых моментах ему противоречил. К примеру, излишняя простота стала считаться неприемлемой, заметным стало стремление архитекторов обогатить внешний вид построек, украсить фасад, подчекнуть доминирующее положение на площадке за счет традиционных средств. Характерной чертой стали дополнительные карнизы, а также прямые строгие безордерные колонны квадратного сечения и акцентуация угловой группы здания. Для этого стиля характерна горизонтальная динамика, что существенно отличает его от европейского ар-деко, где была в моде вертикальная. Многие исследователи считают, что именно конструктивизм и постконструктивизм стали источниками грядущего ампира, однако, как известно, не имевшего явных конструктивных особенностей за исключением изменения на некоторое время принципа построения фасадов на псевдоордерный и иногда, в крайних случаях расточительства материалов на действительно ордерный порядок постройки. Однако, большей частью, такие строения являют собой именно стилизацию, напоминая древнюю архитектуру лишь обилием карнизов и фризов, а также вертикальным оконным сечением. В основе своей и материалах большая часть таких строений является модернистской архитектурой, что наводит на мысли о том, перед нами на самом деле постмодернизм, точнее первые неосознанные ростки его проявления в архитектуре.
Как известно, все новое – это хорошо забытое старое, потому сегодня постепенно возвращаются эстетические принципы этих, казалось бы, ушедших в прошлое стилей. Формируется неоконструктивизм, который сочетает в себе отказ от украшательства, строгость и простоту линий (скандинавский неоконстркутивизм например), а также применение новых материалов. Сегодня в основе эстетического посыла, касающегося данных строений лежит, как банальная функциональность. так и небанальное представление об особенностях восприятия человека. Сегодня считается, что само наше восприятие устроено таким образом, что выстраивает иерархию ценностей в зависимости от сложности задачи. Иными словами, чем сложнее выданное для понимания задание - тем выше ценность полученного в итоге осмысления результата. Сложное здание значительно труднее воспринимать, но удовлетворение от такого восприятия может быть выше, эмоциональнее, красочнее. Также важна эстетика чистой поверхности, незамутненного пространства для возникновения, отслеживания, естественного переживания своих собственных, не привнесенных из вне и не навязанных специально эмоций и переживаний. Таким образом, архитектура вновь берется за решение социальных задач, но в качественно ином в концептуальном смысле прочтении.
Конструктивизм и постконструктивизм в Тверской области.
В Твери и Тверской области мы можем наблюдать достаточно много памятников конструктивизма. В частности в областном центре находится здание, выполненное по проекту знаменитого архитектора, одного из основателей стиля, Ивана Леонидова, - дворец пионеров (1939 г.). Данное строение до сих пор оказывает весьма существенное влияние на облик Твери и способствует немалому притоку паломников, страждущих до авангарда и имени самого автора. Интересный факт, что это здание – фактически единственный воплощенный Леонидовым проект, так как в то время этот автор считался утопистом, и его проекты расценивались в качестве идей, не подлежащих реализации. Архитектура Леонидова достаточно легка и изящна, здание выглядит лаконично, при этом выражая в себе экспрессию и пластичность современных конструкций. Особое внимание следует уделить интерьеру – в котором отчасти реализована страсть архитектора к кристаллическим построениям, различным строгим формам, переплетениям, связям и граням. Созерцатель по натуре – он подарил потомкам изящные модернистские (прихотливые, точеные - почти ар-деко) колонны, мозайки и металлический орнамент потолков, скрывающий потайные светильники и создающий ощущение происхождения света из-ниоткуда, аллюзию к небу и кучевым облакам. «Фирменные» потолки со светильниками дополнены оригинальными подпотолочными окнами из основных аудиторий в коридоры, отражающими любовь автора к свету и ощущению легкости, невесомости конструкций (круглые окна-иллюминаторы с переплетами, напоминающими солнечные лучи). По-сути Леонидов сделал попытку эклектировать, внести свой постмодернисткий интерьер в пространство явно модернистского здания. Надо признать, что попытка удалась и такое решение сегодня смотрится совершенно органичным.
Кроме того в Твери, можно выделить такие объекты как главный городской кинотеатр «Звезда», постконструктивистский речной вокзал со шпилем (архитекторы: Е. Гаврилова и П.П.Райский, конструктор И.М.Петраков, инженер И.М. Тигранов) и некоторые другие. В этих объектах прослеживаются ключевые особенности постконструктивизма: некоторая видимая простота и изящество, ощущение легкости конструкций, благодаря горизонтальному планированию, а также наличие функционально-декоративных элементов, типа колоннад и карнизов при завидном функционализме зданий в целом. Здесь необходимо заметить, что оригинальное здание Речного вокзала в настоящее время находится в полузаброшенном состоянии, все более устойчивыми являются слухи о возможном его полном демонтаже. В то же время необходимо отдать должное властям города и области, которые в целом довольно бережно относятся к сохранению культурного наследия, так как на данный момент пока еще ни один из памятников конструктивизма и постконструктивизма не является утраченным.
Есть в городе и области постройки и более позднего периода, которые можно считать представителями интернационального модернизма. Это Театр Кукол, новый Дворец Пионеров (Дворец творчества Детей и Молодёжи), здания нескольких гостиниц в Твери и Ржеве, здания железнодорожного вокзала авторства знаменитого питерского модерниста В.И. Кузнецова, а также здание гостиницы «Тверская» Ольги Палиевой и Зиновия Ярмолинского.
Однако истоком подобного великолепия и торжества тектоники явились те первые, часто кажущиеся робкими, авангардные и инновационные постройки 20-х. Например, проекты Моисея Гинсбурга оказали существенное влияние на дальнейшее развитие интернационального стиля, что проявилось в цитировании его работ такие знаменитыми модернистами как Ле Корбюзье в своей «Марсельской единице» и Ф.Новиковым в знаменитом жилом доме «Флейта» в Зеленограде. Потому конструктивизм, как первый этап модернизма советской эпохи является важной страницей в истории архитектуры, к которой снова и снова возвращаются архитекторы, вплоть до нашего времени. Нужно отметить, что здания замечательной эпохи больших преобразований, эпохи утопий и поиска высших смыслов человеческой активности, являются достаточно ценным капиталом во всех смыслах, так как их становится все меньше. А в контексте набирающего популярность неоконструктивизма и неомодернизма эти постройки приобретают новое звучание, новую знаковость, становясь источником вдохновения для новых поколений. Потому, на первый взгляд архаичная архитектура с сомнительной с точки зрения некоторых людей эстетикой имеет значительный культурный и коммерческий потенциал.
фото: Юрий Сурин. текст: Александр Кабатов aka volgariverland.com
